ИСТИНА

Вероятно, первым исследователем, начавшим пристально «вслушиваться» в художественное пространство, можно назвать М. М. Бахтина. Разумеется, в первую очередь это касается его теории полифонического романа у Достоевского: Бахтин пишет о «читателе-слушателе», о персонаже как «чистом голосе идеи», о драматических поворотах сюжета — как о столкновении голосов. Некоторая пунктирность исследовательской биографии Бахтина не позволяет надежно установить связь между его идеей полифонии художественного произведения и его же концепцией хронотопа, т.е. особым образом организованного художественного пространства-времени. Тем не менее, некоторые мосты между двумя этими бахтинскими представлениями навести можно — и, в таком случае, говорить о звуковом хронотопе. На мой взгляд, размышления в этом направлении могут привести нас к принципиально новой концепции звуковой поэтики — впрочем, для этого идеи Бахтина нуждаются, по меньшей мере, в двух существенных расширениях, о которых и пойдет речь в моем сообщении.