ИСТИНА

Тургенев, величайший прозаик, писал и классические по форме стихи в 40-е годы XIX века, и стихотворения в прозе (1878-1882), и даже предвосхитил возникновение зауми в эссе “О Соловьях” (1855), которое Роман Якобсон упоминает в связи с стихотворением Велемира Хлебникова “Мудрость в силке” (1914). Якобсон объясняет внутренними законами языка “внезапную неоспоримую убедительность” “зауми” Тургенева, проявляющуюся даже в бытовых высказываниях. Тургенев спонтанно создает аналог фонетических упражнений, которыми сегодня пользуются школы постановки голоса (для актеров, дикторов). Именно “вспышку Тургенева” мы обнаруживаем в переработанном виде в стихотворении Германа Лукомникова (1998 г.). Тургенев через всю жизнь проносит чуткое внимание к поэтическому языку, сам он почти никогда не был доволен результатом, поэзия – его творческая лаборатория. Поиск новых средств выразительности ведет его от классической силлаботоники, вдохновлявшей композиторов романсов, к стихотворениям в прозе, открывшим этот жанр для русского читателя. В своем чутком ощущении русского языка как телесной реальности, переживании его движений кинестетически, Тургенев придает текстам особую чувственность, потому что человек вписан в дискурс, в ритм поэтического текста. Стихотворение - слепок психоэмоционального состояния, воспринимаемый на до-аналитическом уровне, адресованный бессознательному “далекого собеседника”, это компактная ритмическая прививка пережитого эмоционального опыта. Тургенев предугадывает искания футуристов и вектор, заданный им, идет дальше, к сонорной поэзии и продолжает вдохновлять даже современных сонорных поэтов.