ИСТИНА

Перед нами предстают три Андрея: преподобный Андрей Рублев, о жизни которого мы знаем не так уж много; образ Андрея Рублева в фильме; и Андрей Тарковский, соавтор экранного образа Рублева. Как и чем они связанны между собой? Святой, образ святого и художник. Для начала проясним, кто же есть святой? С точки зрения Церкви - это её член, некто, кто встал на внутрицерковный путь научения Вере в Бога. Рискну предположить, что святой с антропологической точки зрения - это некто, кто перманентно осознает себя в присутствии Бога, кто, грезя прошлым, будущим или настоящим, удерживает трансцендентную связь с любящим Отцом. Синтезируя коллективное и индивидуальное понимания святости, можно сказать, что святой - вставший на путь научение Вере в Бога в Его присутствии. Где присутствует Бог? Внутри человека. Где научается Вере? Внутри Церкви. Кто же есть художник? Антропологически это тот, кто, извлекая грезы внутреннего живописца, воплощает их в своих произведениях так, что они начинают одухотворять грезы других людей. Этому пониманию вторит Тарковский, говоря, что «любой художник в любом жанре стремится выразить внутренний мир человека». В другом месте он отмечает, что «когда мы вспоминаем работы Леонардо, Пьеро делла Франческа, Рублева, - перед нами возникает колоссальный внутренний мир человека, напряженный, мощный». Или «меня интересует человек, обращенный к самому себе… Только такое движение я называю оптимистическим, все остальное приведет нас к катастрофе. Вот о чем я хотел сказать в своих картинах». Говоря о художнике, нельзя не отметить и коллективный вклад в его создание: «не будь Да Винчи, Босха, Брейгеля, не было бы и самого Тарковского. Не будь Толстого, Достоевского и Булгакова, то не видать нам и образ Андрея Рублева»*. Очевидная мысль, но она дает нам понять, что как и святой, созидаемый в соборности, художник - это тот, кто встает на путь научения, но научения творчеству у причастных к нему. Что объединяет святого и художника? Непрестанная работа с внутренним. Обращенность во внутреннее. Здесь я предлагаю вспомнить один сюжет из жизни Тарковского. Однажды Андрей на исповеди у Владыки Антония Сурожского испытывал какую-то неловкость и даже порывался уйти. По воспоминаниям Владыки Антония, «он был человеком сложным и запутавшимся. Как и многие люди искусства - ищущий, мечущийся и неудовлетворенный собой. Он хотел изменить свою жизнь, ему казалось, что он живет не так, как жаждет его душа». Что интересовало Тарковского на встрече с Владыкой? Последний рассказывал, что он хотел узнать больше о «тайне созерцательного молчания и животворной силе молитвы»*. Что же это, как не желание художника научению святости? Что, как не обращенность во внутреннее? Теперь же я готов ответить на изначальный вопрос: как и чем связанны святой, экранный образ святого и художник? Как мы знаем, Андрей Рублев не был признан Церковью святым при жизни, не был канонизирован и после смерти. Лишь спустя 570 лет в 1988 Церковь признает Андрея Рублева преподобным - святым, который своей жизнью преуспел в уподоблении Христу. Почему Церковь признает Рублева лишь в XX веке? Думаю, что на этот шаг она пошла именно благодаря экранному образу Андрея Рублева, созданному Тарковским. Автор представил Рублева таким, каким его сейчас знаем мы, каким его видит Церковь. Художник, с помощью извлеченного и воплощенного образа убедил нас в святости другого. Итак, Рублев - художник, ставший святым во многом благодаря образу, который создал другой художник - Тарковский. По словам последнего: «художник всегда связывает прошлое с будущим, он не живет мгновением. Он медиум, он как бы проповедник прошлого в будущее». Картинный же образ Рублева - это акт творчества двух Андреев, извлеченная и воплощенная мнимость, связавшая великих творцов.