ИСТИНА

Необходимость изменения традиционного мусульманского облачения для женщин была впервые акцентирована на рубеже XIX-XX вв. на обширном территориальном комплексе «дар ал-ислам» от Каира до Кабула, каждый раз обнаруживая свои специфические особенности. Синхронный и транснациональный характер этих процессов лишь подчеркивает, что импульсом к обновлению внешнего облика был не только европейский колониальный комплекс реформаторов, но и тенденции собственного внутреннего развития восточных обществ, подкрепленные частыми взаимными контактами. Иран относится к тем случаям, когда эта проблема поднималась на государственном уровне дважды в 20-30-е и 70-е гг. XX в., и каждый раз авторитарный почерк власти был совершенно очевиден. Обновление внешнего облика горожан, прежде всего, в той или иной степени вовлеченных в строительство нового Ирана, соответствовало намерению Реза-шаха Пехлеви, по его собственным словам, «запустить в движение колесо прогресса». Именно в идеологической и практической реформаторской деятельности новой власти особенно ярко проявилась национальная черта модернизации по-ирански: утверждение о том, что родина и трон древнее ислама. Ислам стал пониматься как продукт культурного импорта, надолго определивший отсталость иранского общества. Второй раз в XX в. вопрос об установлении границ, разделяющих мужскую и женскую сферы деятельности, был поднят во время исламской революции, когда был предложен новый концептуальный вектор развития страны. Вызванный к жизни революцией, этот вопрос по-прежнему остается в повестке дня как действий правительства, так и гражданского общества, фиксируя незавершенность диалога–спора между властью и обществом. Сегодняшняя полемика вокруг хиджаба парадоксальным образом возвращает нас на столетие назад. И тогда, и сейчас защитники и противники хиджаба высказывали схожие опасения и иногда использовали схожие методы аргументации, хотя и приходили к диаметрально противоположным выводам. Доклад основан на широкой источниковой базе, включающей мемуары и литературные произведения на персидском языке начала XX и XXI в.