ИСТИНА

Предмет изучения географии религии, как принято его понимать — это диалектическая взаимосвязь религии и окружающей среды. Увидеть эту связь можно своими глазами, оказавшись в любом населённом пункте, потому что человек, вольно или невольно, сакрализирует пространство вокруг себя: так возникают святые места и сакральные предметы (источники, камни, кельи), паломнические тропы, места отправления культа. Подход отечественных исследователей религии к географии религии, как разделу религиоведения, отличается от позиции зарубежных коллег во многих аспектах: в определении предмета изучения данной дисциплины или в методах исследования и терминологии. Из-за этого в русскоязычных исследованиях мало внимания уделяется, так называемому, пространственному повороту (spatial turn) — процессу в истории гуманитарных наук, в частности географии религии, который произошёл в XX веке. Он был обусловлен опытом глобальной деспатиализации, а также постколониальными импульсами признать одновременность различных культур и взять курс на критическое переосмысление карты гегемонистских центров и маргинализованных периферий в зарождающемся мировом обществе. Именно в эпоху глобализации, тяготеющей к утрате конкретного места, на передний план решительно выступают проблемы локализации. Особенность пространственного поворота, как и других культурологических поворотов, — освоение междисциплинарных предметных областей, введение в исследование собственного инновационного словаря. Так, если до пространственного поворота к темам изучения географии религии традиционно относили религиозную демографию и паломничества, то после него появились новые темы, связанные с диаспорами, городскими (и не только) пространствами, человеческими телами как носителями религиозного и смертью (размеры кладбищ и практики погребения в конкретном регионе, география верований и практик, связанных с контактами с предками и другими умершими людьми). Именно после пространственного поворота стали возможны “local studies of religion” (локальные изучения религии). Методологический подход “local studies of religion”, предложенный британским религиоведом Ким Нотт, подразумевает изучение религии внутри места проживания человека, её пересечение с местными условиями среды (в самом широком смысле) и то, как религия меняется под социальными, экономическими и политическими факторами: образованием, преступностью, здравоохранением, социальным обеспечением и др. Это не столько подсчёт количества мест религиозных практик, сколько рассмотрение повседневной реальности мест проживания людей. Довольно часто остаются незамеченными такие примеры религиозной обыденности, как родители, ведущие своих детей в религиозные школы, или наличие религиозных благотворительных лавок, или танцев посреди главных улиц города. Маркером религии служит религиозная одежда (хиджаб, кипот, кашая) и религиозные материальные символы (крест, иудейская звезда Давида, рука Фатимы). Данный методологический подход позволяет поднимать вопросы об определении деятельного поля религии на местном, а не глобальном уровне. Религиозный плюрализм — это факт современного глобализированного мира, а “local studies of religion” — один из методов изучить этот самый мир. Цель данного доклада — с использованием методологической базы “local studies of religion” очертить религиозный ландшафт конкретного города России, а именно Ростова-на-Дону, показать какие религиозные и этно-конфессиональные традиции в нём представлены, а также проследить в исторической перспективе их влияние на городскую среду и взаимное влияние городской среды на них. Ростов-на-Дону - это многонациональный город, в котором представлена диаспора армян, переселившихся на эту территорию в XVIII веке и имеющих свои религиозные воззрения. Темпоральное рассмотрение жизни двух городов, Ростова-на-Дону и Нахичевани-на-Дону, приводит к выводу, что полной ассимиляции этнической группы не произошло, они сохранили свою религиозную идентичность и образ жизни.