ИСТИНА

Проведен анализ технологий принятия управленческих решений в отношении территориального планирования объектов туристско-рекреационной инфраструктуры на примере двух тематических исследований: Макажойской котловины, расположенной в границах Хойского и Макажоевского сельских поселений Веденского района Чечни, и среднегорной полосы Ингушетии, охватывающей Джейрахский район республики Ингушетии. Объекты исследования имеют различный пространственный охват (локальный в случае Макажоя и субрегиональный в случае Ингушетии), однако в физико-географическом отношении оба приурочены к Северо-Кавказской провинции области Большого Кавказа, охватывающей ландшафты среднегорного подкласса. Среднегорная Ингушетия характеризуется сильно расчлененным рельефом и склонами, сложенными рыхлыми и неустойчивыми к экзогенным процессам породами, в то время как территория Макажойской котловины охватывает район Известнякового Дагестана, представленного высокими плато, сложенными верхнемеловыми известняками и мергелями. Климат обеих территорий засушливый, с весенне-летним выраженным пиком осадков, в результате чего для рассматриваемых участков характерны степные сообщества, однако на теневых склонах северной экспозиции встречаются лесопокрытые площади. Основные аттракторы в обоих случаях – памятники горской вайнахской архитектуры – цитадели, башенные поселения, а также погребальные комплексы, однако в Макажойской котловине ключевое значение имеет природный объект – самое крупное на Северном Кавказе высокогорное подпрудное озеро Кезеной-Ам. Ландшафты и Джейрахского района, и Макажойской котловины обладают высоким рекреационно-оздоровительным потенциалом. И чеченцы, и ингуши относятся к вайнахской этнической общности, причем ареал расселения в среднегорье характеризуется моноэтничностью с долей доминирующей этнической группы более 90%. Этот же ареал пережил депопуляцию 1944 г., вызванную принудительным выселением обоих народов в Центральную Азию. Согласно культурно-ландшафтному районированию А.В. Лысенко, Чечня и Ингушетия формируют Сунженскую культурно-ландшафтную область, что позволяет рассматривать традиционные культурно-исторические ландшафты рассматриваемых территорий как феномен, сформировавшийся в сходных физико-географических условиях и на фоне этно-исторического единства. Однако есть и различия, наиболее значимым из которых является более поздний период принятия ислама у ингушей, в результате чего в Ингушетии содержится большое количество культурных артефактов христианского и языческого этапов вероисповедания. Оба региона относятся к охранным зонам соответствующих объектов культурного наследия федерального значения: к Аргунскому и Джейрахско-Ассинскому государственным музеям-заповедникам, однако последний является кандидатом на включение в список всемирного наследия ЮНЕСКО, что накладывает более строгие ограничения на эксплуатацию земельных ресурсов. Также восточная часть горной Ингушетии находится в охранной зоне природного заповедника Эрзи, что делает невозможным развитие какой-либо коммерческой деятельности в данном районе. Важный аспект дифференциации объектов исследования заключается в отношении к памятникам культурного наследия и в исходящей из этого принципа региональной специфике стилей управления территориями. В Ингушетии существует специальный портал «Открытый Кавказ» (openkavkaz.com), в котором содержится подробная информация о различных объектах историко-культурного наследия (святилища, некрополи, башенные комплексы) практически каждого древнего поселения, при этом указано время возникновения данных сооружений и родовые фамилии их владельцев. Подобного рода централизованная информация об инвентаризованных объектах культурного наследия для чеченских горных поселений отсутствует. Многие архитектурные памятники наследия горцев руинированы, и теперь не очень понятно их былое функциональное назначение и, соответственно, не выявлена их историческая ценность: в Макажойской котловине ярким примером служат многочисленные спорадически разбросанные огороженные каменные площадки на южном склоне горы Шимрикорт, северный борт которой выходит непосредственно к побережью озера Кезеной-Ам. Другой важный момент – степень вовлечённости местных сообществ в проекты территориального планирования. В Ингушетии активно функционирует местная тейповая система самоуправления, без одобрения старейшин которой нельзя получить разрешение на разработку какого-либо вида экономической деятельности на староосвоенной территории. Также существует значительное количество нерешенных земельных и имущественных споров относительно принадлежности того или иного объекта культурного наследия к определенным родовым фамилиям – наиболее известными «камнями преткновения» стали башенные комплексы в поселениях Духаргишт и Пялинг. В Чечне все вопросы решаются на административном уровне Республики, закон о тейповых землях был отменён, восстановление уникальных архитектурных объектов производится по государственным программам РФ («Развитие культуры и туризма»), а также с привлечением внебюджетных источников. Здесь гораздо интенсивнее в сравнении со среднегорной Ингушетией, особенно за последние 3 года, происходит формирование туристско-рекреационных кластеров, приуроченных как к побережью Кезеной-Ама, так и к историческому центру Макажойской котловины. Главная проблема поиска территорий для перспективного освоения связана с границами существующих кадастровых участков. С учётом вышеперечисленных факторов авторами был использован ландшафтно-экологический анализ природно-территориальных комплексов, пространственный анализ размещения объектов культурного наследия и культурно-ландшафтный анализ территорий объектов исследования для выделения природно-хозяйственно-культурных однородных комплексов как элементарных единиц территориального планирования и определения их пригодности к нарастающему в рамках постмодернистского сценария развития горных территорий Европы туристско-рекреационному освоению. Помимо этого, также были выдвинуты предложения по возможности ревитализации культурно-исторических ландшафтов. В целом, для Макажойской котловины спектр типов нового потенциального освоения гораздо разнообразнее и шире в сравнении со среднегорной полосой Ингушетии по вышеобозначенным причинам: он варьируется от обычной активной деятельности на природе до возведения серий гостиничных комплексов и даже горнолыжного курорта. Необходимость в ревитализации остро стоит именно в Макажойской котловине по причине отсутствия жестких природоохранных мораториев и сильной заброшенности данной местности.