Аннотация:Актуальность изучения индонезийского сказочного фольклора определяется стремительным сокращением числа устных текстов, передающихся из поколения в поколение. Сказки для детей, издаваемые в современной Индонезии, подвергнуты мусульманской цензуре и лишены архаических подробностей. Волшебные сказки обладают единым макросценарием – они воспроизводят обряд инициации, который породил мотивы испытания, временного умерщвления (иногда символического: заключения в темницу или изгнания) и воскрешения героя. Архаические сказки, инкорпорирующие мифы, также могут содержать поздние вставки вплоть до упоминания современных предметов быта. Семантическое ядро многих волшебных мотивов часто соотносимо со схожим набором из европейских сказок и поддается обнаружению по указателю Аарне-Томпсона и тематическому каталогу Ю.Е. Берёзкина с распределением фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Индонезийские «Золушки», «Спящие красавицы» и «Белоснежки» узнаваемы по характерному сочленению неразлагаемых элементов этих сюжетов и «мерцают» в сунданских и яванских сказочных текстах «Лутунг Касарунг» («Обезьянья шкура»), «Бидасари», «Петух Панджи Лараса». Индонезийская волшебная сказка скорее принадлежит пласту мифологическому в силу фрагментарности нарратива, остаточной невычленности и неразделимости синкретических элементов мифа в бытовых подробностях, периодически возникающих этиологических отсылок.