Аннотация:Известны сюжеты о казни святого Иоанна Крестителя, как ориентирующиеся на текст Евангелия, иконописную традицию, так и апокрифические, в основу которых положены авторские интерпретации народных легенд. В описании пророка С.А. Есенин использовал симультанный принцип икон с изображением святого, держащего собственную голову. В произведениях Н.А. Клюева иконы Иоанна Крестителя ассоциативны. К ортодоксальной характеристике действующих лиц евангельской истории обратились Н.С. Гумилев и Л.Н. Андреев. Религиозная корректность не нарушена в симультанной лирике А.А. Блока, проецировавшего образ отсеченной головы Иоанна на свои экзистенциальные переживания. В целом следует традиции Г. Флобер. В поэме С. Малларме «Иродиада» нет прямого указания на роль Иродиады в казни Крестителя, но есть противопоставление их мировоззрений. А.Б. Мариенгоф также использует поэтику недоговоренности. В мировой литературе известны примеры размывания границ добра и зла, истончения моральных критериев. Если Иоанн всегда высокий герой, бескомпромиссный проповедник и пророк, то психологические портреты Иродиады, Саломеи, Ирода усложняются. Отступление от библейской аксиологии положено в основу произведений Г. Гейне, О. Уайльда, А.М. Ремизова. В статье акцентируется внимание на источниках апокрифического истолкования обстоятельств гибели Иоанна, указывается на роль мотива эроса в модернизации сюжета, обозначены символические смыслы персонажей.
